Пока страна следила за освобождением Ходорковского, власть еще немного подкрутила гайки.
Так, например, пока Ходорковский летел в Берлин, Госдума успела одобрить в первом чтении два фееричных законопроекта, по своей глупости чуть не затмевающих закон о запрете гей-пропаганды среди несовершеннолетних (которой не было, если что, даже в наши разнузданные 90-е). Первый касается запрета призывов к сепаратизму. Призывов. То есть слов. Поводом для массовой истерии по этому поводу и разработки законопроекта послужило высказывание журналиста Евгении Альбац, которая никого отделяться от России не призывала, но поделилась в эфире «Эха Москвы» точкой зрения, что распад нашего государства в нынешних границах неизбежен. Трагичная точка зрения? Нереальная? А поспорьте!
Мне вот интересно только, как после принятия данного закона я буду описывать искреннюю и понятную ненависть к москвичам, которую я постоянно встречаю в командировках. Как минимум, за то, что Москва забирает все региональные бюджеты и распределяет их, как царь повелит. «Ваша Москва нам безразлична и ненавистна», — слышала я в последний год от Смоленска до Красноярска. Теперь мне запрещено будет цитировать это мнение, а разрешено лишь умильно говорить о том, что каждый встреченный на лице пожимал мне руку и кричал, что Россия — едина и неделима? Ау, депутаты?
Второй закон, который Госдума успела по-тихому одобрить на фоне освобождения Ходорковского, касался Интернета. Теперь в досудебном порядке можно будет блокировать сайты за призывы к экстремизму, решать будет Генпрокуратура. То есть теперь любое СМИ, которое сообщит, что «погромщики собрались на улице Ленина», можно будет просто-напросто прикрыть по-быстрому. Оттепель, говорите? Вот вам ваша оттепель, пока Ходорковский летит в Берлин, а вы следите за его самолетом онлайн.
Дальше — больше. В эти же дни, пока Михаил Борисович встречался с родными и давал пресс-конференцию, экологу Евгению Витишко заменили условный срок в три года на реальный за… порчу забора. Нет, не смешно, просто забор был не простой, а сановный, по крайней мере, экологи считают его дачей Александра Ткачева. Честное слово, ни одного другого повода сажать человека в колонию на три года за «нанесение оскорбительной надписи на заборе» и порчу самого забора не видно, хотя пресс-служба Ткачева принадлежность ему участка опровергает. Защитники природы утверждали, что на участке незаконно вырубаются деревья, занесенные в Красную книгу.
Пока интернет-пользователи обсуждали осадок от освобождения Михаила Ходорковского, выяснилось также, что у нас есть, оказывается, тайные заключенные по «Болотному делу». Дмитрий Алтайчинов признал свою вину в том, что на митинге 6 мая кидался в полицию бутылками с водой, гласит сообщение Генпрокуратуры. Дорогая Генпрокуратура, какого черта мы об этом задержании раньше ничего не знали? И какого черта вы эту информацию публикуете ровно тогда, когда все заняты обсуждением пресс-конференции Ходорковского?
Метод «белого шума» — одна из известных информационных технологий, которые используются властью. Так, год назад мы с коллегой еще в «Газете.Ru» написали материал, согласно которому в день принятия скандальных законопроектов в Госдуме — об «иностранных агентах», штрафах за митинги так далее — параллельно принимались непопулярные поправки в бюджет, к примеру, так как внимание общества было искусственно отвлечено. Мне кажется стыдным для моей страны, что в этот раз для отвлечения внимания от законопроекта, карающего за слова о распаде страны, законопроекта, позволяющего блокировать любой сайт по усмотрению Генпрокуратуры, в день отправки в колонию-поселение эколога за надпись на заборе и так далее мое государство прикрывалось освобождением Михаила Ходорковского. Весна? Оттепель? Нет, просто декабрьский ледяной дождь. «Белый шум». Политическая зима.
(с) Екатерина Винокурова
